Не вернуться никогда - Страница 17

Воин остановился шагах в пяти. Воняло от него мерзко, кроме того — никак не удавалось поймать взгляд его узких глаз. Это было неприятно — у русских (и у анласов, хоть Вадим этого не знал) принято смотреть друг другу в глаза. Врагу — тем более.

— Зачем вы на нас напали? — сердито спросил Ротбирт. — Клянусь копьём Астовидату, мы не желаем вам зла и не посягаем на наши земли; нас тут всего двое…

В глазах воина мелькнули при звуках голоса мальчика страх и омерзение — как видно, гортанный низкий голос анласа был ему не менее неприятен, чем его собственный голос — Ротбирту. Но тут же его глаза скользнули по рослым фигурам мальчишек, решительным лицам, широким плечам, мускулистым рукам — и губы раздвинула усмешка.

Прежде чем Ротбирт или Вадим сообразили, что к чему, воин бросился вперёд и чуть в сторону. Сильный удар латного кулака вышиб у анласа лук. Воин торжествующе завопил, пытаясь схватить Ротбирта и одновременно прикрываясь им от рванувшегося на помощь Вадима; его товарищи с воплями погнали коней вперёд.

Но Ротбирт был опасен и безоружный. Негодование и злость волной поднялись в мальчишке. Выкрикнув проклятье, он обрушил кулак на подбородок врага — пониже широкого наносника.

Такой удар не свалил бы с ног и ровесника-соплеменника Ротбирта. Но эти смуглолицые оказались слабы в кости и на ногах. Что-то хрустнуло, и воин рухнул на спину, как подкошенный.

Ловко брошенная верёвка опутала тело Ротбирта повыше локтей, притянув руки к туловищу. Вадим тут же перерубил туго натянувшуюся верёвку ударом с потягом. Мелькнуло ощеренное вислоусое лицо приближающегося всадника… и тут же на нём появилась полная растерянность. Он осадил коня и смотрел куда-то мимо мальчишек. Так растерянно, что и они невольно оглянулись. И застыли, поражённые ничуть не менее нападающих.

На гребне холма, до которого так и не добежали мальчишки, отчётливыми силуэтами рисовались шестеро. Огромные рыжие кони, низко опущенные стремена, длинные пики и крылатые шлемы ясно говорили Ротбирту, что это его соотечественники; Вадим был просто удивлён и не знал, чего ждать от этих новых людей. А те и сами, кажется, не очень понимали, что происходит у реки.

Ротбирт даже не подумал — как опасался этого десять минут назад, когда всё начиналось — что это могут быть мстители за кэйвинга. Это были свои — и лучше было погибнуть от их рук, чем попасть в плен к неизвестным, тошнотворно выглядящим людям. Ротбирт не думал — он просто закричал во всю силу лёгких:

— На помощь, братья!

Крик словно решил какие-то сомнения анласов. Мальчишки услышали мощный рык:

— Вайу-Вайу!!!

Пики разом опустились. На скаку перебрасывая из-за спин щиты, всадники устремились вниз с холма, завывая, словно волчья стая на охоте.

На каждого из них приходилось по трое смуглых. Навстречу градом полетели стрелы — враги пускали их с сёдел с такой скоростью, что только изумляться оставалось. Один из анласов на полном скаку тяжело вылетел из седла, конь под вторым рухнул, сбросив покатившегося по траве седока, забился… Однако луки у смуглолицых оказались слабыми — они не пробивали щитов и кольчуг даже с близкого расстояния.

Стремясь хоть чем-то помочь своим, Ротбирт схватил лук. В горячке он промазал первой стрелой, следующей целил в латника, но того заслонил один из простых воинов — и стрела пробила ему шею. Третий раз выстрелить Ротбирт не успел — тетива с гулким звуком лопнула, лук, со страшной силой распрямившись, едва не вышиб хозяину зубы. Тот взвыл, поминая разом всю нечисть. В следующую секунду ему стало ещё хуже — двое воинов гнали коней на него, с визгом и улюлюканьем размахивая саблями. Ротбирт схватился за саксу… и Вадим оттолкнул его в сторону:

— За спину! — услышал анлас напряжённый звонкий голос славянина. Ротбирт не знал, умеет ли Вадомайр владеть мечом… но не отбирать же было своё оружие перед лицом врага?!

— Берегись верёвок! — крикнул он, прикрыв спину Вадима. Тот мотнул головой, на секунду подумав только: «Что я делать-то собираюсь?!» В самом деле — что он собирался делать с мечом против двоих всадников?! Но у Ротбирта вообще был только нож, хоть и длинный…

Брошенный кем-то топор раскроил через лошади одного из атакующих. Мальчишки успели заметить, что всадники обеих сторон столкнулись. Длинные пики анласов вышибли из сёдел разом четверых врагов — и теперь и те и другие вертелись бешеной каруселью, скрещивая мечи и сабли.

Что делал Ротбирт — Вадим не знал и не мог знать. На него шёл первый в жизни настоящий враг — всадник убитой топором лошади. Не в драку шёл, а чтобы убить или быть убитым. Вадим растерялся бы, наверное, будь у него на это время.

Не было времени. Смуглолицый шёл на мальчишку, щеря гнилые зубы. Шапка с него свалилась, щит он тоже потерял, но обеими руками водил перед собой кривой саблей с длинной рукоятью — водил и что-то шипел. Вообще он походил даже не на человека, а на некое странное и опасное пресмыкающееся.

И тут Вадимом овладело странное состояние… Это был неожиданный приступ ярости, от которой всё вокруг стало ясным и медленным, а в ноздри хлынули запахи такой силы, что Вадим не поверил бы рассказу другого человека, что можно так чувствовать. Не дожидаясь атаки, Вадим сделал обманный фехтовальный выпад — как будто в руке была привычная рапира, а не меч — и изо всех вогнал меч под рёбра слева врага, проткнув кожаный доспех.

— Ык, — сказал смуглолицый, роняя из рук занесённую саблю. Мальчишка упёрся ногой в бедро врага и столкнул того с клинка, испытав лишь на миг что-то вроде омерзения от податливости уже неживого тела. Оглянулся.