Не вернуться никогда - Страница 92

— И мой брат, — подал голос Синкэ.

— И мой отец, — послышался голос до сих пор молчавшего Кенфирда Костедробителя.

— Да, — подытожил кивком Рэнэхид. — Больше всего на свете я хочу своими руками переломать кости стольким из них, скольким смогу, в бою лицом к лицу, но… но нам придётся прибегнуть к хитрости. Я знаю — сердце каждого анласа противится при мысли, что врага надо победить не честным оружием, а хитростью. Но мы встретились не с честным врагом. Наш враг — нечистые силы. Идёт ли в бой воин, не взяв меча? — Рэнэхид обвёл всех взглядом и сам себе ответил: — Нет. Так пусть же в этом бою нашим мечом станет наша хитрость! Думайте. И помните, что от наших мыслей зависит, может быть, жизнь всего нашего народа.

Воцарилось молчание. А Эргай горел — казалось, в муке тянет остров к нему обугленные руки…

— Если бы мы могли заманить их корабли к берегам, — поморщился Эгберт, — и посадить на мели…

— Да, тогда не худо было бы наброситься на них сразу! — оживился Эльхере Бычья Голова.

— Мели лишь у берега, — напомнил Синкэ. — У самого берега, и они не пойдут туда за нами, даже если мы побежим у них на глазах.

— Мели! — вскинулся Увальд. Лицо мальчика вспыхнуло. — Мели! Смотрите! — его рука в кольчужной перчатке вытянулась к северной оконечности острова. — Когда приходит Норвайу, там открывается отмель. Мы собирали на ней… — мальчишка смутился. — Устрицы… собирали… Скиды и тогда ходят свободно, но золотые корабли сядут на брюхо…

Кэйвинги долго молчали. Наконец Рэнэхид встал.

— Норвайу с нами уже вторую неделю, — негромко сказал он, обводя всех внимательными глазами. — Это он принёс сюда наши скиды. И это — знак богов, братья.

С железным шелестом меч его пополз из ножен.

— Мы будем драться, — по-прежнему тихо говорил Рэнэхид, но в голосе его дрожала давно сдерживаемая ярость. — За наши очаги и наших богов, наши обиды и наших детей, наших предков и наших жён. Вайу и сталь!

* * *

— Они двинулись! — глаза офицера в прорези маски горели азартом.

Ан Эйтэн йорд Виардта кивнул, сохраняя внешнее спокойствие. В душе он ликовал. Он видел и так, что узкие кораблики анласов, убрав паруса и мачты, разом ударили воду вёслами, выходя из мелких бухт Саркрэста и выстраиваясь в клин. Больше шести десятков! Ему хотелось завыть от счастья. Ан Эйтэн йорд Виардта оглянулся на развалины города. Это подождёт! А пока он расправится с наглыми безумцами. Развеет их по волнам, накормив акул и чаек — и тогда можно будет со смехом сказать отцу: ты со славянами в горах не справился, а я анласов разделал, как рыбу на доске.

— Что ж, благодарю вас, Вотан, Донар, Циу за то, что отдали врагов в мои руки, — пробормотал он.

Мало кто из данванов до сих пор верил в богов древности. Но обстановка располагала к надлежащему поведению.

— Ждать не будем, идём навстречу! — уже в голос скомандовал он…

…Не было на флоте данванов ни одного из тех наблюдателей, кто спасся при разгроме хангарского гарнизона Эргая.

И некому было рассказать ан Эйтэну йорд Виардте о мели у северной оконечности острова. А на карту он не посмотрел, чтобы не разрушать охватившего его ощущения переноса — в те времена, когда всё это было всерьёз…

* * *

Один человек не может победить тьму. Но он может не отдать ей себя — а это великая победа.

«Гармайр» был готов к бою. Ратэсты сидели по одному на весло, щиты вывешены на борта, лучники расположились на корме, а большинство воинов — на носу.

Не было среди лучников Ротбирта Стрелка.

За последние дни Вадомайр спал с лица. Оружия из руки он не выпускал даже во сне. И сейчас, держа шлем на локте, он стоял на носу. И улыбался. Страшноватой улыбкой…

Бой шёл вовсю. Дым — чёрный, жирный дым — стлался над водой, как дикий туман. До скида доносило страшный звук сражения — треск дерева, лязг стали, дикий рёв бойцов.

Один золотой корабль лежал на борту, затонув до середины палубы. Ещё один ушёл носом в воду. Два сцепились в смертельной хватке, протаранив друг друга. Пятый просто сидел на мели. На всех шёл яростный, беспощадный бой, бешеная резня, в которой исход схватки был один — сталь в плоть — в воду, за борт. Оставшийся корабль бешено выгребал прочь, но анласы расчалили его за севших на мель собратьев десятками тросов с «кошками» на длинных стержнях и осыпали градом стрел.

Видно было, что и анласы несут потери. Несколько скид горели, исходя странным жидким огнём — или просто обычным пламенем. Ещё несколько тонули… Но данвэ потеряли немалую часть преимущества — высокие борта их плавучих крепостей больше не были неприступны. Сейчас они сражались просто за то, чтобы убраться прочь от Эргая — на соединение с четырьмя кораблями, идущими на помощь с юга.

Вадомайр протянул руку:

— Трампет! — и в пальцы лёг прямой рог, увенчанный конской головой. Парень-щитоносец, подавший рог, резко вздрагивал — в предвкушении боя, в горячке. Но сейчас он замер — глаза славянина, который был ненамного младше его и щитоносцем которого он считал за честь быть, горели пламенем — как у человека, который наконец-то смог вцепиться в горло своему давнему обидчику и не намерен разжимать пальцев…

Резкий, пронзительный рёв — боевой сигнал — пронёсся над волнами, и рог в руке Вадомайра лопнул. Со смехом швырнув его остатки в море, парень вытянул руку в сторону сражения и закричал:

— Вперёд! Вайу и сталь, вперёд, вашу мать! — это он кричал уже по-русски…